Интеллектуальное развитие подростка на диалектическом этапе обучения

Одной из характерных особенностей подросткового возраста, несомненно, является невыносимое и неконтролируемое стремление детей к спорам и конфликтам. Если переход ребенка на диалектический этап развития застал родителей врасплох, их относительно спокойная семейная жизнь может довольно быстро превратиться в сущий ад. Ребенок, еще недавно веселый и покладистый, будет впадать то в мрачную задумчивость, то в беспричинное возбуждение, то в дерзость, то в агрессию. Родители, как правило, не знают, как реагировать на такие, новые для них, проявления сына или дочери.

Зачастую они бывают напуганы – уж не скрывается ли за таким странным поведением какое-то церебральное или нервное расстройство; зачастую – оскорблены неуважительным и непослушным поведением своего дотоле спокойного и в целом управляемого чада. Им кажется, что их отношения рушатся; они начинают требовать от ребенка прежнего послушно-уважительного отношения, но не добиваются ничего, кроме усиления агрессии с его или ее стороны. Если же родители позволяют себе вступить в конфронтацию с собственным ребенком, занимают жесткую позицию критиков и обвинителей – конфликт «отцов и детей» в рамках отдельно взятой семьи, со всеми вытекающими последствиями вплоть до ухода подростка из дома, к сожалению, неизбежен. После такого исхода конфликта родители часто недоумевают – что случилось с их ребенком? Что стало причиной их вражды? И можно ли было избежать всего этого?Сейчас мы можем с полной ответственностью заявить – да, конфликтов «отцов и детей» на подростковом этапе развития личности избежать можно, если родители сумеют правильно относиться к переменам, неузнаваемо меняющим не только внешность, но и характер и ум их ребенка. Если они будут знать, что склонность к спорам и конфликтам – неотъемлемая составляющая интеллектуального развития личности подростка на диалектическом этапе обучения.

Спор и конфликт как симптом и механизм развития мышления подростка

Современные, замедленные, по сравнению с предыдущими эпохами, сроки наступления гражданской зрелости подростков могут быть оправданы лишь в одном случае – если данная задержка происходит ради полноценного развития его интеллектуальных способностей. Потому что человеческое мышление созревает отнюдь не в одночасье; для этого требуются две одинаково важные вещи: полноценный опыт и полноценный тренинг. Как для приобретения как первого, так и для второго, требуется время. В целом, мы склонны рассматривать современную временную оценку длительности подросткового возраста в смысле времени созревания корректного личностного мышления вполне адекватной. Действительно, в период с 10-11 до 15-16 лет человеческая личность, при надлежащем питании и поддержке извне, приобретает все основные функции.

До сих пор в педагогической науке довольно редко ставился вопрос о том, каким именно образом происходит созревание личности подростка. Пожалуй, ответ на этот принципиальный вопрос мы найдем только в книге Л. С. Выготского «Педология подростка» (к сожалению, в сети доступен только краткий отрывок из этого фундаментального труда, «Динамка и структура личности подростка». В этой работе Выготский сформулировал три закона формирования высших психологических функций личности: 1. последние возникают в результате «…перехода от непосредственных, естественных, природных форм и способов поведения к опосредованным, искусственным, возникшим в процессе культурного развития психологическим функциям»; 2. высшие психологические функции возникают из коллективных социальных форм поведения; 3. высшие психологические функции в ходе своего созревания переходят извне вовнутрь личности, как бы «перевариваются», «усваиваются» ею.   В качестве примера, иллюстрирующего данные закономерности, Выготский указывает на развитие внутренней речи ребенка из внешней через этап эгоцентрической речи (ни к кому конкретно не адресованной речи маленького ребенка «для себя», сопровождающей все его действия): «Мы показали, что эгоцентрическая речь ребенка является переходной формой от внешней речи ко внутренней, что эгоцентрическая речь ребенка есть речь для себя, выполняющая совершенно иную психологическую функцию, чем речь внешняя. Мы показали, таким образом, что психологически речь становится внутренней раньше, чем она физиологически становится внутренней».

На самом деле, процесс созревания личностного мышления подростка может быть не менее ярким примером действия трех вышеперечисленных законов формирования высших психологических функций. На самом деле, спор для развития мышления подростка играет такую же роль, как и эгоцентрическая речь – для развития внутренней речи ребенка. В споре подросток учится формулировать свои мысли, приводить аргументы и контраргументы, доказывать свою точку зрения. Безусловно, без поддержки и специального обучения со стороны взрослых мышление подростка так и не получает должного развития, поскольку для этого необходимо овладение аппаратом формальной логики. К сожалению, подростки редко получают со стороны взрослых жизненно необходимую для их личностей поддержу.

Взрослым свойственно видеть в конфликтности подростков вызов себе лично – хотя это в большинстве случаев не более, чем симптом успешно развивающихся психологических функций. Поэтому, вместо того, чтобы учить подростков технике успешного – то есть, логически корректного и доказательного спора, взрослые позволяют себе втягиваться в конфронтацию с подростками и начинают, по сути дела, враждовать с ними, пытаясь подавить их склонность к спорам (то есть, развитие их мышления). Именно этим прискорбно-ошибочным поведением современных взрослых и следует объяснять, с одной стороны, разрыв между поколениями, с другой – неразвитость мышления подростков и юношества, с третьей – замедление сроков их интеллектуального и социального созревания. Как же следует действовать взрослым, чтобы не тормозить и не форсировать, а стимулировать и мягко сопровождать процесс интеллектуального созревания личности ребенка, подростка, юноши?

Особенности мышления на первых трех этапах развития личности человека

В самом деле, для того, чтобы лучше понимать своего ребенка, родителям следует знать, что формирование высших психологических функций личности происходит по-разному на разных этапах его развития. Предметом настоящей статьи является мышление (интеллект), поэтому мы ограничимся рассмотрением особенностей этой важнейшей психологической функции в детском, подростковом и юношеском возрасте. В детском возрасте, во-первых, мышление безлично. Ребенок дошкольного и даже младшего школьного возраста не может либо очень редко может сказать о себе «Я думаю» — скорее «мне думается». Ребенок еще не способен осознать мысли как «свои»: скорее мышление владеет им, чем он – своим мышлением. Во-вторых, мышление ребенка несамостоятельно. Ребенок пока еще не имеет собственной точки зрения – он целиком и полностью придерживается точки зрения уважаемых им взрослых (родителей, учителей, друзей семьи). Поэтому для ребенка дошкольного и младшего школьного возраста мыслить – значит, в первую очередь, вспоминать и повторять высказанные не им самим мысли, причем безо всякого внутреннего сопротивления. Именно поэтому на грамматическом этапе обучения такое важное значение придается заучиванию наизусть и пересказу значительных объемов информации: именно это и стимулирует развитие мышления ребенка. В подростковом возрасте мышление начинает приобретать личностный характер. Вчерашний ребенок начинает осознавать собственное «Я», но этот процесс происходит постепенно, и не равномерно а, скорее, скачкообразно.

Подросток устанавливает границы своего «Я», проверяя на прочность границы «Я» окружающих его людей, в первую очередь самых близких, которых он не боится. Именно это и придает остро-конфликтный характер мышлению подростка, для которого мыслить – значит спорить и возражать. Подросток так же мало способен владеть своим мышлением, как и ребенок – мышление (в данном случае – стихия спора) владеет им, а не наоборот. Однако, в отличие от ребенка, подросток уже способен к рефлексии, то есть к самонаблюдению, а значит – и к постепенному овладению собственным мышлением, то есть своей склонностью к стихийным, неуправляемым спорам и конфликтам. Вследствие этого, на диалектическом этапе обучения первостепенное значение должно придаваться строго-логическому тренингу мышления и овладению методологией аргументации и доказывания. К сожалению, в наше время подростки практически полностью лишены такого обучения – зато в полной мере имеют непонимание со стороны взрослых и регулярные конфронтации с ними, как следствие этого непонимания. Современная педагогика знает лишь два способа реакции на конфликтное поведение подростка – попустительство или подавление, поскольку видит в таком поведении вызов и бунт против старшего поколения. Между тем факт того, что подростковая конфликтность есть в первую очередь проявление вовне интеллектуальных функций созревающей личности, совершенно игнорируется современной педагогической наукой – что приводит ко многим непоправимым ошибкам. Наконец, в юношеском возрасте мышление окончательно становится личностным.

Юноша или девушка четко осознают свое «Я», отличное от других «Я», примерно представляют его границы и более не имеют столь острой, как в подростковом возрасте, потребности к постоянному конфликту с окружающими. Юношеское мышление – подчеркнуто-личностное; для юноши или девушки очень важна самостоятельность, оригинальность их мыслительной деятельности. Поэтому для юноши мыслить значит – творить и самовыражаться. Однако, следует помнить, что по-настоящему оригинальным и творческим юношеское мышление может быть лишь при условии, что на первых двух этапах обучения детское и подростковое мышление личности получило необходимый тренинг. В противном случае у юноши не будет ни материала для творчества (которым и является некритично усвоенный на грамматическом этапе объем информации), ни необходимых инструментов (которыми являются сформированные на диалектическом этапе способности к анализу и синтезу этой информации, дедукции и индукции). Это значит, что он не будет способен к подлинному творчеству – лишь к пустому оригинальничанию и бессмысленному эпатажу. Если же оба этапа обучения пройдены надлежащим образом, на третьем, риторическом этапе, наибольшее значение приобретает овладение секретами мастерства в той или иной предметной области. Итак, сделав эти предварительные утверждения, вернемся к диалектическому этапу обучения и спору как его главному элементу.

Спор и доказательство в детском и подростковом возрастах

Для того, чтобы продемонстрировать, какую роль методология аргументации и доказательства должна занимать на диалектическом этапе обучения, необходимо сравнить между собой детскую и подростковую технику доказывания и спора. Желающих подробнее ознакомиться с данной темой мы сразу же перенаправляем к интереснейшей статье П. П. Блонского «Психология доказывания и ее особенности у детей» (в сборнике «Хрестоматия по возрастной и педагогической психологии» под ред. И. И. Ильясова и В. Я Лаудиса, МГУ, 1980); здесь же мы ограничимся вольным пересказом основных положений данной статьи. В самом деле, читатели уже давно должны спохватиться и задать вопрос – а почему мы считаем спор принадлежностью именно подросткового периода? Разве не спорят со взрослыми и маленькие дети? Действительно, детям свойственно не соглашаться с родителями не в меньшей степени, чем подросткам. Но между несогласием детей и спорами подростков есть существенная разница, которую мы сейчас и попробуем прояснить. Дело в том, что основным свойством интеллекта ребенка является его безусловная доверчивость. Маленьким детям свойственно принимать на веру все слова и действия взрослых; в этом смысле они не нуждаются в доказательствах как в таковых. Кроме того, малышам свойственно рассчитывать на ответную доверчивость окружающих – поэтому они с удовольствием рассказывают небылицы, выдавая их за «чистую правду».

Если ребенку, в ответ на его фантазии высказывается недоверие («неправда, что у тебя есть то-то, что ты можешь то-то»), то единственным доступным их развитию способом доказательства является демонстрация – ссылка на очевидность: принести игрушку и показать: смотри, она у меня есть; показать, что он умеет – считать до 10, прыгать через 2 ступеньки, и т.д. и т.п. В свою очередь, ребенок, слушая рассказываемые ему взрослым небылицы, также может попросить показать ему то, о чем говорит взрослый – но не потому, что не доверяет ему, а из чистого любопытства. Ребенок теряет свое безусловное доверие к взрослым только тогда, когда его собственные интересы входят в конфликт с мнением взрослого (которое для ребенка, при правильном поведении взрослого, свято). Например, мама хочет накормить ребенка кашей или уложить спать, а ему этого по каким-то причинам ужасно не хочется. И тут, несмотря на отсутствие собственного мнения по вопросам рационального питания и сбалансированного режима сна и бодрствования, ребенок начинает просто упираться и возражать. Никакие аргументы ему пока не доступны – ребенок просто говорит «нет», мотает головой, убегает, топает ногами, в крайнем случае – закатывает истерику со слезами и битьем кулаками по полу.

Возражение, протест ребенка никогда не обосновывается и не переходит в опровержение – по сути, это темный стихийный бунт, «бессмысленный и беспощадный», который невозможно победить никакими уговорами и аргументами – его можно только подавить или отвлечь от него. Что же происходит в подростковом возрасте? Очень простая вещь: у вчерашнего ребенка появляется свой собственный, иногда довольно весомый, жизненный опыт и, через него – критичность к навязыванию ему чужого опыта. Короче говоря, у него появляется собственное мнение (отсутствующее обычно у ребенка, у которого есть только голое «эго»). Взрослым следует учитывать это, и понимать, что в общении с подростками им уже следует прибегать к доказательствам, что на веру их утверждения принимать уже не будут. Что касается самих подростков, то они сперва овладевают отрицательными доказательствами, т.е., опровержениями. Обычное для младшего подростка опровержение начинается с повторения утверждения оппонента в возмущенном или, реже, ироническом тоне. Предположим, вы обсуждаете с ребенком, кто бы мог разбить стакан на столе и высказываете мнение, это могла бы быть кошка. В ответ можно услышать что-то типа: «Кошка? Ну уж нет. Если бы это была кошка, она бы все тут разгромила и сама бы порезалась». Перед нами – уже не ссылка на очевидность или на авторитет (папа, мама, учитель сказал), а самое настоящее доказательство (через сведение к абсурду). Правда, качество такого доказательства еще крайне невысоко.

Как правило, опровержения младшими подростками утверждений друг друга не рассчитаны на получение контраргумента: как правило, подросток, получив опровержение от своего оппонента, либо застывает в бессилии что-либо возразить, либо бросается на него с кулаками (спор решается дракой). Взрослый быстро может найти слабые места в доказательстве подростка – как правило, у них, в силу их еще недостаточного жизненного опыта и несовершенного знания, опровержения абсурдного тезиса носят ничуть не менее абсурдный характер. Вообще, подросткам свойственно сводить к абсурду все подряд – зачастую оправдывая таким образом свое бездействие и лень. Это весьма раздражает взрослых, которые обычно пытаются попросту заставить подростка прекратить спорить. Между тем это не только бесполезно, но и вредно: подросток не перестанет возражать, но так никогда и не научится делать это корректно и доказательно – и со временем превратится в, возможно, умного, но малообразованного человека, который так всю жизнь и будет твердить: «я знаю, что я прав, только не умею доказывать». Вот этому-то, то есть способам строго научного доказательства и аргументированного опровержения, и следует учить подростка на диалектическом этапе обучения. А в качестве рабочего материала для такого обучения следует использовать все учебные предметы – но в первую очередь, конечно же, математику и логику. Об этом речь пойдет у нас далее, в отдельной статье – а здесь нам остается поразмышлять над тем, что же еще, кроме непонимания и прямого противодействия со стороны взрослых, снижает интерес подростков к развитию самостоятельного мышления?

Кот без улыбки или улыбка без кота? Кот с улыбкой!

Как явственно следует из всего вышесказанного, основной смысл подросткового возраста заключается в постепенном созревании личности подростка, через постепенное формирование высших психологических функций (через их интериоризацию, т.е., переход извне вовнутрь). Споры и конфликты раннего и среднего подросткового возраста могут сойти на нет уже в старшем подростковом возрасте – если взрослые помогли подростку понять, что на самом деле его спор и конфликт с ними представляет собой спор и конфликт подростка с самим собой. В самом деле, как мы уже говорили, подросток является переходной формой человеческой личности между детским и взрослым ее состояниями. Соответственно, в подростке пытаются ужиться между собой прежняя, детская личность и новая личность взрослого. На первых порах уживаются они очень плохо: образ себя-реального (ребенка) жестко конфликтует в восприятии подростка с образом себя-идеального (взрослого). «Детская» компонента личности подростка все время восстает против требований «взрослой» (вспомним, что подростковый возраст – время, когда бывший ребенок учится самостоятельности и самоуправлению).

Держать в себе свои внутренние конфликты подросток еще не может (не умеет), поэтому они выплескиваются вовне, обращаясь против знакомых взрослых, с которыми он ассоциирует свои проблемы – в первую очередь, против собственных родителей и учителей. Последним нужно постоянно иметь это в виду, сталкиваясь с неадекватно-агрессивным поведением подростка: в большинстве случаев его странные реакции на окружающих являются чистейшей воды проекциями вовне своих внутренних конфликтов. Взрослым нужно не только самим это понимать, но и объяснять подросткам: так тем легче будет понимать суть происходящих в них таинственных процессов.

Подростковый возраст, который традиционно считается в педагогике наиболее проблемным в плане организации обучения, может быть наиболее благоприятным для него (конечно, если обучение организовано правильным образом – то есть, если оно направлено на развитие личности подростка, если оно учитывает специфику развития этой личности, а не игнорирует и отвергает ее). Для подростка 10-15 лет нет в мире ничего важнее, чем его «Я», его мысли и его мнение. И если он видит, что взрослым, особенно родителям, нет никакого дела до его «Я» и его мнения, что их интересуют только его успехи в учебе, его интерес к учебе стремительно уменьшается и рано или поздно исчезает совсем. В самом деле, его даже можно понять: действительно, если обучение не преследует цели формирования личности, то к чему ставить цель формирования знаний, умений и навыков? Разве последние могут существовать сами по себе, в отрыве от личности? Перефразируя слова Алисы в Стране Чудес, можно сказать, что «кот без улыбки» (личность без знаний), безусловно, предпочтительнее «улыбки без кота» (знаний без личности). Первая (личность) может существовать в гармонии с другими личностями и развиваться дальше, вторая же (безличность) стремится лишь к поглощению окружающего мира или разрушению того, что не может поглотить. Понятно, что в случае, если родители и учителя требуют от подростка прилежной учебы и хороших оценок, пренебрегая его личностью и человеческими качествами, у подростка обычно теряется мотивация к учебе. Он уходит от требований взрослых либо через апатию и аутизм, либо через подростковый бунт и агрессию. Нормальный, здоровый подросток в условиях игнорирования своей личностной ценности склонен быть скорее «котом без улыбки», чем «улыбкой без кота».

Конечно, никто не знает, что готовит нам будущее – но пока специфический механизм созревания личности человека служил ему надежной защитой от опасности тотального обезличивания. Подростки чутко стоят на страже этого рубежа – и, изводя нас спорами, не допускают до окончательного окаменения, оцепенения и забвения собственного предназначения. Если вы в суете обыденных дел позволили себе расслабиться, а тем временем ваши дети достигли переходного возраста – вы, скорее всего, вне опасности. Подростки не дадут вам впасть в самодовольное оцепенение: они будут тормошить и изводить вас, заставляя снова и снова проверять себя, свои убеждения и свои цели. В этом, наверное, и состоят высший смысл подросткового возраста – для окружающих. Ну, а смысл подросткового возраста-для-себя, повторяем – в формировании личности, созревании ее высших функций (таких, как мышление или воля) при помощи обучения – то есть, в обретении единственно правильного варианта личности, отсутствующего в «Алисе в зазеркалье» — «кота с улыбкой», то есть, личности, в полной мере развившей свои мышление, волю и эмоциями при помощи предметного обучения. Каким образом этого можно добиться – читайте в новом, 2010 году в «Дискуссионном клубе» на «Домашнем обучении».

Наталья Геда